********

Сумка, а может быть и не сумка, а что-то, гнуло его все ниже и ниже к земле.
С виду не очень большая, тем не менее, она, сумка, была тяжела. Вещей в ней лежало немного: костюм, туфли, джинсы, пара рубашек и футболка. Все остальное, джинсы, кроссовки и футболка, было на нем. Тяжесть сумке придавали гантели – пара десятикилограммовых гантель: – “Мои любимые женщины”, – как в шутку называл он их. Вот и доназывался.
Артем очнулся от звука, шаркающих по асфальту подошв. Оказывается, что какое-то время он двигался, сам того не замечая.
Куда?!
Зачем?!

Неожиданно мимо него по дороге промчался кортеж дорогих иномарок. В одной из них он узнал свою… Точнее когда-то она была его, а теперь же… В пассажире сидевшем рядом с водителем он узнал своего заместителя… бывшего заместителя и бывшего друга. Благодаря ему-то он и потерял все.
Все лопнуло как-то в одночасье. Лопнуло, с грохотом треском и куда-то исчезло... Последние деньги ушли на адвоката, который чудом спас горемыку от тюрьмы… а вот от сумы, он, не уберегся.
Артем пристально, но без ненависти, зависти или еще чего-нибудь подобного, на это его сил уже не хватало, смотрел вслед удалявшимся машинам.
Друг!!!!
Друг забрал у него дело, деньги, радость… а теперь, едет и за женой.
"Что же мне делать?!… Все плохо!… Совсем, все плохо!… Хуже не бывает!…Работы нет, жилья нет…
Жену… Самое дорогое, что было у него, и ту потерял... Все плохо! Совсем плохо! И ничего хорошего в ближайшие лет двести, не предвидится!".

Свершилось чудо

Мужчина поднял глаза к небу, – "Господи! Ну, почему же ты меня не слышишь?! Ну-у-у где же ты?! Господи?!…", – внутренне простонал он, но не успел закончить обращение к Богу, как взгляд остановился, точно прилип к крыше, высокого, в двадцать четыре этажа, дома.
Несмотря на жару, мужчине стало холодно, а по телу пробежала мелкая дрожь.

"Не-э-эт, Господи, ты ведь, запрещаешь самоубийства…", – от одной только мысли его сердце забилось с такой силой, что еще немного и на крышу не пришлось бы подниматься.

Словно кролик на удава он, не мигая, продолжал смотреть на крышу.

Представил себя на ней...

И вдруг, увидел себя…

Почувствовал, падающим вниз…

Он отчетливо услышал, как в ушах свистел ветер, и увидел неотвратимо приближающуюся к нему землю…

Пятнадцать метров!

Хочется кричать, но ветер вбивает слова обратно в легкие.

Десять метров!

Хочется закрыть глаза, но ужас лишает его способности управлять собой. Ужас сковывает веки, не давая мужчине возможности спрятаться за ними от страха.

Пять…

Артем встряхнул головой, прогоняя оцепенение, и часто задышал.

Ну, раз ты настаиваешь…, – наконец-то, с напускной храбростью, проговорил он.

Он направился к ближайшему от него подъезду, мощная металлическая дверь, которого была заперта на кодовый замок. Нерешительно протянув руку к ручке, он легонько потянул дверь на себя. Дверь не шелохнулась. Второй раз он дернул уже смелее – результат тот же.

– Ффу-у-уххх!, – с облегчением выдохнул Артем.

"Вот видишь, Боженька, а дверка-то закрыта". – съязвил он и… на последнем, произнесенном, им звуке дверь открылась. "Тьфу ты", – так же мысленно сплюнул он. Из подъезда, оглушив Артема гамом, выкатила кучка детишек.

– А-а-а, – деловито по-хозяйски протянул мальчуган и… на всякий случай, проконтролировал, чтобы магнитный замок сработал.

"Умничек", – мысленно похвалил его мужчина. – Ну, вот видишь, Боженька, дверь закрыта. Но, ты меня уговорил, – Артем решил дать Господу еще один шанс, – Я посчитаю до трех и, если, дверь откроется, то я, так уж и быть, сигану с крыши. Раз, два, три… – на одном дыхании сосчитал он, но… сегодня был явно не его день. Стоило ему произнести: "три", как дверь открылась. На сей раз перед Артемом предстала, очень даже привлекательная женщина, которая, выпорхнув на солнцепек и чуть скривив в недовольстве губки, прошелестела очень широкой и практически прозрачной юбкой мимо него.

Он проводил ее долгим взглядом…

Дверь захлопнулась.

Артем поднял глаза к небу, – "Ха! Боженька! Опять облом? Ну, ладно! Я парень не гордый! Дам тебе еще один шанс. Сейчас я наберу комбинацию и, если дверь откроется…значит – твоя взяла: летать… так, летать!"

Вспотевшими, толи от жары, толи от нервного напряжения пальцами, а возможно и от того, и от другого разом, он произвольно набрал пару цифр, которые на какой-то миг остановились на кнопке: "ключ". Глубоко вдохнув, затаил дыхание и с закрытыми глазами он набрал еще несколько цифр. Дверь противно запищала, почему-то ассоциируя в его сознании с похоронным маршем. Рука, потянувшаяся к дверной ручке, предательски дрожала.

Дверь открылась…

Артем оглянулся и окинул прощальным взглядом спешивших по своим делам людей. Мысленно пожалев себя, он перешагнул через свои мысли и порог подъезда.

Какое-то время он стоял, чего-то выжидая. Сложно сказать, но чего именно он ждал, но когда понял, что не дождется ничего, медленно пошел по ступенькам к лифту.

Лифтов было два: грузовой и пассажирский. Грузовой как раз прибыл, дверцы его разъехались, выпустив изнутри семейную пару с коляской. Мужчина с доброй завистью посмотрел вслед счастливой паре.

“Везет же людям: он ее любит, она его, а оба ребенка. А я…”.

Он бросил взгляд на раскрытые дверцы лифта, - "Нет, грузовым я не поеду", – твердо решил он, – “Зачем мне одному столько места? (слабая попытка оттянуть время) А, зачем мне его оттягивать?” – ответил он на свой же немой вопрос, – Чему быть тому не миновать. Чем быстрее, тем скорее!", – Артем мысленно махнул рукой. Решение принято. Но, не успел – грузовой лифт, защелкнув челюсти дверей, медленно пополз, вверх.

Радость, как всегда мимолетна и чересчур непродолжительна. Почти тотчас открылись дверцы, прибывшего пассажирского.
В лифте никого не было, а Артем его не вызывал.

– Спасибо, ты так заботлив, – горестно ухмыльнувшись, пробормотал он, кинув исподлобья взгляд к, отделенным от него множественными перекрытиями дома, небесам, где, по мнению большинства людей, и восседал Великий и Могучий Создатель.

Кабинка лифта приняла Артема также, как гроб принимает тело усопшего: с пластиково-металлическим равнодушием. Нашлась и замена надписям на траурных лентах – надписи на стенах. Ну и пусть, что тематика оставленных посланий несколько не соответствовала моменту.

Ну и пусть…

Так даже веселей. Отправляться в мир иной в компании: “Миша из квартиры 33 мудак… Вася пазвани мне…”, и некоторыми другими.

“Надо предложить какому-нибудь ритуальному агентству: на стенках гробов напутствия писать, что-нибудь на подобии: “Передай привет Семе… Дуся” или: “Скажи Пете, что я за ним скучаю. Клава”.

– Тьфу ты, – смущенно сплюнул Артем и хотел, было перекреститься, попросив прощения у Господа, да не успел.
– Чче-о… ик… плюешься… ик?! – раздалось сзади него возмущенное карканье. – Тты-ы ччутть… ик… ик… на меня не попал... ик!
Артем обернулся

Откуда только она взялась, в кабинке стояла фигура с претензиями на женский пол. Арт окинул ее взглядом и, невольно, гримаса брезгливости пробежала по его лицу. Вошедшая, судя по всему, местная достопримечательность неопределенного возраста, находилась, от принятой дозы, в состоянии сильного шатания, а ее одежка, последний раз встречалась с водой и мылом, не иначе как во времена сталинских репрессий. Кабина лифта моментально заполнилась тем специфическим “ароматом” свойственным исключительно подобной категории людей.

– Ккку-удда? – выдавила из себя она и громко икнула.

– Вверх, – сквозь сжатые губы, стараясь вдыхать как можно реже, процедил он.

“Мог бы в последний путь, подобрать мне компанию получше”, – уже мысленно обратился он к Отцу человечества.

– Ппоннняттноо, ччтто нне ввниз, – с трудом выговорила она и громко пьяно рассмеялась собственной остроте, которая прервалась очередным иком. – Ррано тебе еще… ик… ввниз. Ик… хе-хе-хе… Этажж кыакой? Ик!

– Последний, – не дыша, ответил Артем.

Лифт продолжал стоять на первом этаже, так как кнопки прикрывались телом дамочки, облаченном в, непонятного цвета и срока давности, одеяние, которому больше подошло бы определение: “лохмотья”. Дотянуться до кнопок, не задев это самостоятельно передвигавшийся зловонный рассадник всякой всячины, которую он, как бы это не показалось кому-либо странным, даже в последний свой путь брать с собой не хотел.

Тем временем дамочка навела резкость, затем, выставив перед собой руку ладонью вперед, словно пытаясь остановить движение мужчины, к слову сказать, тот и не собирался двигаться, сосредоточилась и произнесла:

– Щщасс, я-а ззнаю, что делать, – после этих слов она повернулась к солифтнику задом, а к выходу передом, развела руки через стороны назад, и вдруг… стала медленно наклоняться вперед…

Артем замер в недоумении.

Движение верхней части ее туловища вниз продолжалось до тех пор, пока оно не оказалось параллельно полу кабинки лифта. Оставаясь в согнутом положении, женщина откинула голову назад, причем дышать ей в этот момент стало затруднительно. В туже секунду ее руки, как крылья устремившейся к земле птицы, сложились за спиной.

– Ттак иккотту ллеччатт, – поясняя свои действия, натужно прохрипела она, пытаясь, вывернув голову, что явно угрожало целостности ее шейных позвонков, посмотреть на оторопевшего Артема. После чего набрала полную грудь воздуха и затихла.

– А-а-а, – только и смог произнести Артем.

Если бы можно было замереть еще больше, он бы замер. А еще лучше, если бы у него появились крылья, и он взмыл вверх на крышу этого дома, не дожидаясь отправления лифта, который, как ему казалось, никогда не сдвинется с места.

"А как же, я, имея крылья, покончу с жизнью, бросившись с крыши?! Во-о бред", – скорее всего, пары исходящие от "достопримечательности" достигли, и без того измученного мыслями мозга.

Сколько прошло времени, сказать сложно, но наконец-то существо зашевелилось. Продолжая не дышать, она выпрямилась, в очередной раз, повернулась к Артему и резко выдохнула…

В былые времена, Артем очень много времени уделял работе над реакцией, сейчас ему это пригодилось – он вовремя зажал нос и рот, чем перекрыл поступление отравленного воздуха в организм.

"Первый раз в жизни я решился на самый умный поступок – покончить с жизнью, и тут неудача. И надо же ей было войти в лифт именно сейчас. Черт бы ее побрал", – думал он, вжавшись в угол кабины, с зажатыми ладонью дыхательными отверстиями. Но что-то у дамочки пошло не так, она вновь икнула, на сей раз громче, чем обычно и вдруг, если так можно описать ее действия, нажав кнопку первого этажа, выскочила из лифта в едва успевшие раствориться дверцы лифта.

Артем, молниеносно нажал на кнопку последнего этажа.

Лифт тронулся.

– Первый… Второй… Третий… – мысленно сопровождал он мигающие на электрическом табло цифры.

"Вот и все. Теперь, действительно все. Сейчас лифт приедет и, максимум, через пару минут, одним неудачником станет на свете меньше. Скорей бы…", – Он стиснул зубы, подавляя желание зарыдать, - "Один прыжок и… он уже летит с крыши вниз… Земля все ближе... Дыхание затрудняется...

Земле все ближе…

Крик ужаса…

Вопль нежелания умирать, готов вырваться из его груди…"

Мужчина с усилием разлепил веки. На глаза навернули слезы. “Что-то я за последние дни раскис. За всю мою жизнь я не пролил столько слез, сколько за эти несколько дней. С того самого момента как жена сказала, что у нее другой и попросила меня освободить квартиру”, – в груди его, вновь что-то засвербело, защипало, заныло… Именно тогда он понял, что все!

Конец пути!

Край!

Да, край… Как же он допустил, что бы в его жизни появился этот край…
Край Крыши?!
Но самое страшное в этом было то, что он больше не хотел ничего:

Он не хотел жить!

Бороться!
Любить!

ОН НЕ ХОТЕЛ НИЧЕГО!!!
– Все надоело, – тихо, но решительно проговорил он. – Все! Точка! Устал! Хватит! Больше не могу!

Артем взглянул на цифры табло показывавшие этаж – медленно, но верно он приближался к своей последней остановке, а точнее к последнему в своей жизни этажу.

Больше никаких высот он преодолевать не будет – это последняя его высота…

Решено!

– Десятый… Одиннадцатый, – судорожно шептал он.

Внезапно лифт остановился. Заполнив собой кабину, к Артему присоединился молодой парень в белоснежной рубашке-безрукавке, галстуке, черных брюках, туфлях. Поморщился, от еще не успевшего выветриться запаха замученной икотой дамы.

Какая ни какая, а все же дама.

– Вверх-вниз? – коротко поинтересовался он и демонстративно поиграл выпиравшими отовсюду мышцами.

– Вверх, – так же не многословно ответил Артем и встряхнул тяжелой сумкой, в которой, точно поняв, чего хочет от них хозяин, тяжело звякнули гантели.

– Тода, мужик, извини. Мне вниз. Опаздываю, – здоровяк нажал кнопку первого этажа, не дожидаясь согласия уже находившегося в лифте Артема…

Арт даже не заметил, когда наступил тот момент, что с ним перестали считаться. В былые времена, не смотря на свои мышцы, крепыш не посмел бы нажать на кнопку, без полученного на то разрешения.

“Черт побери! – мысленно выругался Артем, – Когда же это произошло? Как я это упустил? Когда это было, чтобы какой-то сопляк мог так спокойно обращаться к нему: “ты… мужик…”. Раньше ни у кого и мысли такой не появлялось. Как же я мог себя потерять?!”.

Неожиданно для самого себя он выпрямился, расправил плечи, грудь. И только лицо ни дрогнув ни то что ни одним мускулом – клеточкой, преобразилось, словно незримый художник, такой же невидимой кистью одним молниеносным движением подправил черты лица, падающие на него тени… А самое главное, что он исправил – это взгляд.

Затравленный, загнанный на крышу человек, с глазами полными слез, от жалости к самому себе исчез, будто бы испарился, а на его месте, точно из ниоткуда возник совсем другой, похожий внешне, но с другой “начинкой”: холодноспокойный, незыблеморешительный, !!!!!!!!!!!!!!

От парня тоже не ускользнули происшедшие в находившемся в лифте мужчине изменения, и он с любопытством смотрел на Артема.

“Хоть перед смертью стану самим собой”, – решил Артем, – “чего бояться – терять один все одно нечего”.

– Я же сказал, мне вверх, – проговорил он голосом, в котором появились, давно забытые им, металлические, нотки, а взгляд, точно тяжелый валун накатил на парня.

– Я-а… это… че ж вы раньше не сказали? Подумаешь, опоздал бы на одну минуту, – губы говорящего дрогнули и растянулись в вынужденной улыбке. – Если что, то можно остановить…

Спорить и конфликтовать он явно не хотел: каким-то чудодейственным образом еще минуту назад “ты мужик” превратился в: “ВЫ МУЖЧИНУ”. Связываться с таким – себе дороже.

Страх... потерять жену.

Страх… потерять жизнь.

Страх… Страх… Страх…